ПОЛИЛОГИЯ

ЧАСТЬ 2

Типологический фетишизм

доминирующих объектов

Сверяя сделанные ранее заключения с позицией К. Маркса по ряду аспектов изложенного, нетрудно обнаружить, как выражается А.С. Шушарин, «некоторые отклонения от «марксоидной» логики».

Так, нельзя согласиться с утверждением К. Маркса в «Капитале» (раздел 4 – «Товарный фетишизм и его тайна»): «Лишь для данной особенной формы производства (капиталистического способа производства. – ХАТ), для товарного производства, справедливо, что специфически общественный характер не зависимых друг от друга частных работ состоит в их равенстве как человеческого труда вообще и что он принимает форму стоимостного характера продуктов труда…

Практически лиц, обменивающихся продуктами, интересует прежде всего вопрос: сколько чужих продуктов можно получить за свой, то есть в каких пропорциях обмениваются между собой продукты? Когда эти пропорции достигают известной прочности и становятся привычными, тогда кажется, будто они обусловлены самой природой продуктов труда».

Это несогласие касается лишь первых слов «для данной особенной формы производства, для товарного производства» и, соответственно, «стоимостного характера продуктов труда». По нашему мнению, как выше было показано, категория «стоимость» является всего лишь подкатегорией более общей категории всей действительной жизни – «ценность», которая проявляется в любых по типологии процессах установления соответствия или обменных процессах различной типологии. В этом всеобщем обмене и соответствии общественный характер не зависимых друг от друга ограниченных, частных и групповых, жизнедеятельностей различной типологии и вида состоит в их равенстве как человеческой жизнедеятельности вообще и принимает форму ценностного характера процессов и продуктов жизнедеятельности по производству и воспроизводству всей действительной жизни общества.

В действительности ценностный характер объектов как продуктов жизнедеятельности утверждается лишь путем их проявления как ценностей определенной величины. В глазах агентов производства их собственное общественное движение принимает форму движения объектов, «под контролем которого они находятся, вместо того чтобы его контролировать».

Современное полилогическое понимание общественного производства и воспроизводства действительной жизни, складывающееся в обществе научное мировоззрение исходит из того, что отдельные ограниченные (частные или групповые) типы и виды различной жизнедеятельности, казалось бы, совершаемые независимо друг от друга, всесторонне связаны между собой как звенья естественно выросшего общественного разделения типов и видов жизнедеятельности, образуя композиционное единство в исторически восходящем развитии общества по сложности. В результате постоянно различные типы и виды жизнедеятельности, с учетом их многообразной конкретики, «постоянно приводятся к своей общественно пропорциональной ценностной мере» в рамках общего социального фонда времени жизнедеятельности данного общества.

Определение величины ценности жизнедеятельным временем общества, то есть общественным фондом времени общества (числом членов общества!), есть некая тайна, скрывающаяся под внешним, «видимым для глаз», движением относительных ценностей объектов обмена и установления соответствия. Публичное раскрытие этой тайны не только устраняет заблуждение, что величина ценности продуктов жизнедеятельности возникает и определяется случайно, но и вскрывает, утверждает объектобменный (предметный или процессовый) характер формы определения величины ценности.

Заканчивая раздел с анализом такого товарного явления, как «фетишизм», К. Маркс утверждает: «Размышление над формами человеческой жизни, а следовательно, и научный анализ этих форм, вообще избирает путь, противоположный их действительному развитию. Оно начинается post festum [задним числом], то есть исходит из готовых результатов процесса развития. Формы, налагающие на продукты труда печать товара и являющиеся поэтому предпосылками товарного обращения, успевают уже приобрести прочность естественных форм общественной жизни, прежде чем люди сделают первую попытку дать себе отчет не в историческом характере этих форм, – последние уже, наоборот, приобрели для них характер непреложности, – а лишь в их содержании».

К сожалению, размышление над формами человеческой жизни и научный анализ этих форм и у К. Маркса начинается «с конца», исходит из факта достигнуто уровня развития общества и известной на тот момент истории общественного развития. В частности, известное учение «Капитал» начинается с «товара» и заканчивается той же формой капиталистического способа производства, то есть с формы, как пишет К. Маркс, «налагающей на продукты труда печать товара и являющейся поэтому предпосылкой товарного обращения». Однако, как показано и доказано в метатеории А.С. Шушарина «Полилогия современного мира…», к этому историческому моменту «прочность естественных форм общественной жизни» была приобретена не только капиталистическим способом производства, но всеми ранее господствующими иными чистыми эндогенными формами (ЧЭФ) воспроизводства действительной жизни. В частности, исторически ранее последовательно доминировали следующие ЧЭФ: «переломная первобытность» с базовым объектом-предметом воспроизводства «человек»; «первобытная» с базовым объектом-процессом воспроизводства «общая жизнь»; «рабовладельческая» с базовым объектом-предметом воспроизводства «работник»; «феодальная» с базовым объектом-процессом воспроизводства «пространство производства».

В этой связи к этому историческому моменту их восприятие приобрело «прочность естественных форм общественной жизни» и скрытую от глаз «непреложность». Поэтому и сама наука в ряде частных попыток сохраняет этот характер «непреложности» и вечности самого способа капиталистического производства и товарно-денежных отношений, или «непреложность» и вечность доминирования базового объекта-предмета «средства производства» как вещи, правда уже в виде обобществленной формы отношений собственности.

Такой порядок мышления неизбежно порождал и конечный результат «размышлений», рассматривающих всю историю развития общества лишь под влиянием доминирования всё того же экономического, капиталистического, способа производства, признавая лишь поэтапное возрастающее становление уровня и степени его развития, несмотря на признание, кроме «экономического движения», и существования «прочих моментов» действительной жизни. И если по отношению к самому экономическому способу производства это оказывается весьма справедливым в частности, то совершенно не соответствует целостному и комплексному историческому восходящему развитию общества по сложности, представляющему единую целостную композицию разнообразных по типологии эндогенных подпроцессов воспроизводства объектов, объектов-предметов и объектов-процессов действительной жизни. И эта проэкономическая позиция в ряде «научных анализов» отстаивается «до конца» в данном створе развития, несмотря на признание кроме «экономического движения» и существования «прочих моментов» действительной жизни.

Таким образом, лишь анализ материально-знаковых оценок как иновыражения ценности, а в частном случае – объектобменных оценок как «цен» и статусных соответствий, ведет к определению величины ценности. Только общее материально-знаковое выражение объектов обмена, выражение замещения соответствия объектов-процессов различных типологий и видов дает возможность зафиксировать их характер как ценностей. Поэтому именно эта законченная материально-знаковая форма мира обменных процессов (при капитализме это денежная форма товарных отношений) и процессов установления соответствия скрывает за объектами действительной жизни общественный характер ограниченной (частной или групповой) жизнедеятельности всей гетерогенности типологий и видов эндогенных воспроизводственных процессов, а следовательно, и общественные отношения ограниченных (частных или групповых) агентов производства.

И всё же законченная материально-знаковая форма обменных процессов и процессов установления соответствия, сменяя «нелепость» трудно воспринимаемой всеобщей формы ценности, по сути, на другую «нелепость», так и не приближает понимание ограниченных агентов производства к сути отношения их ограниченной, частной или групповой, жизнедеятельности (работы) к совокупной общественной жизнедеятельности (труду), к всеобщему воплощению абстрактной человеческой жизнедеятельности.

Этот мистицизм «нелепостей» окутывает туманом лишь доминирующий, как говорится, «здесь и сейчас» способ производства, то есть доминирующую чистую эндогенную форму (ЧЭФ) данной градации (устар. – формации). За этим туманом «приведениями» предстают и прочие формы, которые воспринимаются «по образу и подобию» главенствующей формы воспроизводства.

Однако если обратиться к так любимым известными политэкономами абстракциям робинзонад, то обнаружим полный набор разнообразных потребностей и соответствующей жизнедеятельности, повторяющий состав всех известных нам чистых эндогенных форм воспроизводства вплоть до «молитвы» и «отдохновения» у К. Маркса. В силу необходимости эти робинзоны исполняют это многообразие «производительных функций» как различные формы человеческой жизнедеятельности (труда). При этом, в силу той же необходимости, эти робинзоны вынуждены «точно распределять свое рабочее время между различными функциями» и «вести учет самому себе». Более того, как отмечает К. Маркс, «его инвентарный список содержит перечень предметов потребления, которыми он обладает, различных операций, необходимых для их производства, наконец, там указано рабочее время, которого ему в среднем стоит изготовление определенных количеств этих различных продуктов». Так как в этом «списке» не только «вещи», «операции» и «функции», но даже «молитвы» и «отдохновения», то с полным обоснованием и «без особого напряжения ума» можно утверждать, что в этих отношениях «робинзонов» и объектов действительной жизни уже заключаются все существенные определения ценностей каждой из известных типологий этих объектов.

Если обратиться ко всей гамме исторических способов производства и воспроизводства действительной жизни в их чистой эндогенной форме (ЧЭФ), то нетрудно обнаружить, что везде неизменно имеет место регулирование распределения жизнедеятельности (труда) между членами семьи, группами людей и между членами и функциями общества, а также и с тем или иным способом, полным или неполным, регулирования и распределения жизнедеятельного времени «каждого отдельного члена» общества. Затраты индивидуальных жизнедеятельных сил, измеряемые временем соответствующей жизнедеятельности, уже с самого начала существования общества и в определенной мере выступают как общественное определение самой жизнедеятельности (работ), так как индивидуальные жизнедеятельные силы с момента образования общества функционируют как члены, можно сказать – «как органы», совокупной жизнедеятельной силы общества. При этом в той или иной полноте все определения, видовой и типологический состав элементов жизнедеятельности упомянутых робинзонад повторяется, и всё более и более, в общественном масштабе, но совсем не в индивидуальном масштабе приключенческой абстракции Робинзона.

То есть в пределе общество – «союз свободных людей», планомерно расходующих свои индивидуальные жизнедеятельные силы как одну общественную жизнедеятельную силу. Доля каждого производителя в жизненных средствах определяется временем его производительной жизнедеятельности. А это означает, что в пределе, в силу природы самого человека и общества, все члены общества равны и имеют право на равную долю в «жизненных средствах», но сообразно структуре жизнедеятельности каждого. Разумеется, что такое «равенство» до достижения этого предела общественного развития относительно и мыслится с учетом самой типологической и видовой специфики жизнедеятельности каждого индивида, то есть с учетом самой структуры его жизнедеятельности.

Таким образом, с одной стороны, жизнедеятельное время, его общественно заданное распределение во всей полноте его структуры, определяет и устанавливает надлежащее отношение между различными жизнедеятельными функциями и различными потребностями.

С другой стороны, жизнедеятельное время, представленное своей типологической структурой, служит мерой индивидуального участия производителей в совокупной жизнедеятельности и мерой в индивидуально потребляемой части всего необходимого для жизни продукта (благополучения), который есть совокупность объектов-предметов и объектов-процессов различной типологии.

В заключительных утверждениях К. Маркса в анализе товарного фетишизма говорится: «Форма стоимости продукта труда есть самая абстрактная и в то же время наиболее общая форма буржуазного способа производства, который именно ею характеризуется как особенный тип общественного производства, а вместе с тем характеризуется исторически. Если же рассматривать буржуазный способ производства как вечную естественную форму общественного производства, то неизбежно останутся незамеченными и специфические особенности формы стоимости, следовательно особенности формы товара, а в дальнейшем развитии – формы денег, формы капитала и т.д. Поэтому у экономистов, которые признают, что величина стоимости измеряется рабочим временем, мы находим самые пестрые и противоречивые представления о деньгах, то есть о всеобщем эквиваленте в его законченном виде».

Можно согласиться с Марксом, но лишь в той части общественного воспроизводства действительной жизни общества, которая связана исключительно с производством и воспроизводством «вещей», которая доминирует в градации именно буржуазного общества, основанного на главенствовании «буржуазного способа производства», то есть чистой эндогенной формы ЧЭФ «экономическая, капиталистическая». Что же касается «исторической характеристики» этого способа производства, то необходимо помнить, что история этого способа производства складывалась в условиях доминирования иных «способов производства» и воспроизводства действительной жизни, которые ортогональны товарному производству. Более того, эта предыстория доминирования «буржуазного способа производства» протекала в условиях господства других ценностей, других типологий базовых объектов воспроизводства, субстанционально отличных от объектов базовой типологии «вещь» товарного способа производства. Поэтому стоимость как подкатегория более общей категории общественного воспроизводства «ценность» у «экономистов» и у К. Маркса связана с «рабочим временем», а само производство – с воспроизводством «вещей». Однако, как ранее было показано, и «рабочее время» как измеритель стоимости, и «вещь» (и товар) как базовый объект воспроизводства есть всего лишь подкатегории времени жизнедеятельности и базового объекта воспроизводства. Поэтому, в частности, «специфические особенности… а в дальнейшем развитии – формы денег, формы капитала и т.д.» как ценности в дальнейшем могут обрести и обретают совсем не «буржуазные» метаморфозы и «дальнейшее развитие». Уже сегодня в массовом обороте можно обнаружить такие интеллектуальные кульбиты, как «электронные деньги», «криптовалюта», «блокчейн и биткоин», «интеллектуальный капитал» и пр. Таким образом, каким сегодня видится действительно «всеобщий эквивалент в его законченном виде» есть вопрос анализа общественного фонда времени во всей полноте типологической структуры объектов воспроизводства действительной жизни социума, а не только «рабочего времени».

Итак, в итоге, не только «товарный фетишизм» и «вещная видимость общественных определений труда» по Марксу вводит в заблуждение некоторых экономистов, но и фетишизм базовых объектов воспроизводства во всем богатстве его типологического разнообразия на протяжении всей истории общества вводит в заблуждение современных социологов, а для множества экономистов является непреодолимым барьером в понимании исторического восходящего развития общества по сложности.

Да, «золото и серебро в качестве денег представляют общественное производственное отношение» (К. Маркс), но не только они.

Наконец, «богатство» как потребительная стоимость полностью проявляет себя через свойства человека, тогда как ценность есть свойство объектов. Поэтому меновая ценность и ценность соответствия, являясь действительно общими свойствами объектов, с необходимостью предполагают обмен или установление соответствия. Богатство же, проявляясь через человека, этого не предполагает, но побуждает к этому обмену или установлению соответствия.
 

Александр Тимофеевич Харчевников,

кандидат технических наук

ст. ТИХОНОВА ПУСТЫНЬ,

Калужская обл