ПОЛИЛОГИЯ

Уроки гласности, перестройки и социализма. Часть 4,5

4. Гласность как инструмент управления и восходящий «дух перестройки».

В этих условиях «гласность» должна была бы не только «высветить и обличить» негативы общественного развития, но и адекватно донести до общества восходящий тренд развития, значимость и существо принимаемых мер, ожидаемые последствия и результаты, разумеется, что речь идёт об оценке со стороны «восходящих сил» и ею понимаемой гласности. В теоретическом же плане было бы достаточно, как пишет А. С. Шушарин, - выявить «барьер, подлежащий преодолению, в виде описания всей структуры отживших отношений и собственности, «предположения» траекторий бифуркации, включая упомянутую негэнтропийную («невероятную»), – и более ни­чего».

Но даже этого сделано это не было, ибо было «науке неизвестно». Корабль советского государства остался без управления, без управляющего курса, и погрузился в стихию хаоса и невежества.

Следует заметить, что подобные ситуации взаимоотношений с «гласностью» так или иначе имели место на всех исторических переломах общественного развития, то есть массовые революционные порывы всегда с неизбежностью сопровождались «гласностью» и, в первую очередь такими её составляющими как «свобода слова» и «действий» в общем контексте борьбы за «справедливость», что позволяло экспоненциально наращивать мощь прогрессивных сил. Этого «требовало» само состояние «неустойчивого равновесия», - бифуркации, как предреволюционной ситуации.

4.1. Восходящий «дух перестройки».

Прочность всякой «сложившейся идеологической формы» исторического способа производства действительной жизни достаточно велика, а поэтому её преодоление, революция, «не возможны без реформации».

В этом плане показательна оценка революционного процесса преодоления феодальной собственности (с ее же собственной, сплетенной с территориальной, могущественной ультраструкту­рой, «телом Христовым», церковью), данная в Полилогии:

«Радикальный сдвиг, отражая глухие производительные перемены, произошел именно с Реформацией, протестантизмом, с его новой этикой и далее со знаменитым «духом капита­лизма». Духом вполне исторически релевантным, но именно «духом», тем более что «плоть» преодолеваемых структур была непрозрачна. В еще мистических формах, и сперва еще в элитарных сферах, он содержал и положительные начала освобождения мысли, но затем, в частности «разрешив» прямое обращение верующих к богу (так сказать, «гласность»), привел и к буйному высвобождению невежества. В частности, в Европе это проявилось в кошмарной, примерно столетней, полосе «охоты на ведьм», так сказать, поиска виновных. И вообще «дух капитализма», начавший утверждаться с Реформацией, процессом был не очень ласковым. Так, при одном из «лидеров» реформации, Генрихе VIII, утвердившем англиканскую церковь, провели не только секуляризацию мона­стырей, но заодно и повесили 80 000 крестьян, не считая прочих…<…>

… даже один из «шестидесятников», социолог Ю.А. Левада, находит в себе смелость задаться вопро­сом: а хорошо ли это с «перестройкой» произошедшее? Вопросом, который можно было бы задать и во времена Ренессанса и даже протестантизма. Мало еще хорошего, потому как «в обоих случаях» без мощных идейных заделов объективно все это произошло. Увы, до сей поры с разрушительных тенденций хаотизаций все начинается. А то и до кульминаций доходит, до паранекротических (предсмертных – ХАТ) состояний.<…>

Что же касается знаменитого «духа капитализма» по М. Веберу, то опять здесь предстоит кое-что расплести. Без духа, новых практических интенций, ментальности, «этоса», «строя мысли», касаемых перемен всего производства и «организации труда», действительно вос­ходящих перемен никогда не бывает. Здесь Вебер прав безоговорочно. Правда, тем более встречая «необычайно упорное сопротивление», следовало бы особо подчеркнуть, что сперва новый «дух» был скорее нигилистичен (буквально либерален), нежели конструктивен (извест­ные laissez faire - свобода торговли и laissez passer- свобода передвижения по определению более отрицательны, чем положительны, в частности поощряющие не только благие трудовые намерения)».

Таким образом, на всех «крутых поворотах» истории «гласность» являла собою исторический «дух перестройки» и наряду с неизбежным (во всяком случае, в прошлом) «буйным высвобождением невежества», «гласность» обеспечивала прогрессивным силам возможность публичного контроля над развитием революционной ситуации. Кроме того, «гласность» обеспечивала контроль над искоренением накопившегося в старом способе производства «негативов» в ходе смены старого на новое, прогрессивное.

Всё это, так или иначе, ставило под контроль «масс» смену самого способа производства и утверждение нового способа производства, реализующего восходящее развитие общества по сложности. Разумеется, что это был не тотальный контроль, а некое спонтанное «массовидное управление» и всего лишь в рамках смены «старого на новое», как утверждение нового понимания «справедливости» и «эффективности». Ибо, - что толку от гласности (как просто «знать про это»), если нельзя на это «это» как-то и повлиять. С другой стороны, само управление предполагает определённые потоки и состав информации, в том числе и сигналы управляющего воздействия, «свобода» движения которых и сами воздействия обеспечиваются с помощью и даже, в некоторой степени, посредством «гласности».

Поэтому, можно сказать, что «гласность» несла в себе революционный «дух перестройки» и первый образ нового «постсоциалистического» образа жизни. Однако реализовывалась она через стихию спонтанного «массовидного управления», и всего лишь в потенции, восходящим развитием общества. – Несла, но не донесла … и окончательно его, «дух перестройки», потеряла, сбившись на деструктивную траекторию развития.

4.2. Гласность – «троянский конь» и «сетевой флуд» перестройки.

После этого «исторического» отступления вновь вернёмся к конкретной ситуации «перестройки».

То, что было в стране не так, «плохо» и негативно оценивалось в обществе, так или иначе, находило отображение в СМИ, на телевидении и радио. Это несомненно была положительная сторона гласности того периода. Однако следует заметить, что и здесь всё было не гладко и не совсем так, а так, как и ранее бывало в истории. Вот, например, оценка, взята из Википедии нашего времени:

«Гласность была избирательной. Народу разрешили говорить на все темы, опасные для существования СССР — поддержав разрушение СССР, подобные публикации вызывали ощущение лёгкости, эйфории и вседозволенности. Но начиная с 13 марта 1988 года (после публикации в газете «Советская Россия» антиперестроечной статьи «Не могу поступаться принципами») правительство стало тщательно изолировать от СМИ коммунистов и советских патриотов.

<…>

Важнейшие события, происходившие с явной целью восстановления Советского Союза, были недопущены до телевидения и центральных газет. В сложнейших условиях, при полном молчании в прессе происходили, в частности, партийные съезды …<…>

Вместе с тем газеты писали о чём угодно, о любых мелких вещах — от интимной жизни знаменитостей до мелкоуголовной хроники и обо всём другом, за что им заплатят. Эфирное время старательно заполнялось описанием безнаказанных преступлений (см. «Прожектор Перестройки»), руганью в адрес СССР, восхвалением Запада и капитализма, дешёвыми «сенсациями», эротикой, рекламой и переводными фильмами — телевизор стал напоминать сетевой «флуд»». («Флуд» - (от англ. flood – поток, потоп) - поток бессмысленных сообщений).

Таким образом, согласно вышеприведённой статьи Википедии, «гласность» в период «перестройки» оценивается, по сути, образно говоря, как «троянский конь» перестройки. И это действительно так, ибо главная цель «перестройки», концентрировано выраженная ХХУ111 съездом КПСС как «К гуманному, демократическому социализму», фактически осталась в стороне. Разумеется, что «гласность», как понятие, тут не причём, - всё дело в том, что на деле реализовывалось под флагом «гласности».

Но это уже более к тому, кто и как воспользовался этой «гласностью». Да, «гласность» существует не сама по себе, а лишь в условиях «бушующей» бифуркации, поэтому в этом хаосе «борьбы всех против всех» даже «малые силы» имеют шансы на успех. Вот в этой оценке и находит отражение тот факт, что «лидерство» в перестройке захватили не силы, провозгласившие перестройку в лице КПСС, а силы, ратующие за капиталистический способ производства, а так же присоединившиеся к ним противники социализма и просто маргинальные элементы.

5. Бесплодие «тысяч «простоидейных Лассалей» гласности и перестройки.

Здесь же следует упомянуть и о «расколе» в самом понимании социалистического (коммунистического) пути развития общества. Так, например, сторонники возникшей незадолго до ХХУ111 съезда КПСС "Марксисткой платформы в КПСС", считали, что необходимо «вер­нуться к начальным истокам марксизма, а нынешнее состояние со­ветского общества определяли как сочетание элементов из различ­ных формаций, в том числе социалистической и капиталистической, выступали за сохранение коммунистической перспективы». Однако, строгого научного понимания того, что такое градация социализм, нет и сегодня, в том числе и в Программе КПРФ. По нашему мнению, исчерпывающий ответ на этот вопрос даёт лишь современная фундаментальная социологическая теория развития общества А. С. Шушарина «Полилогия …».

К сожалению, в программных документах и материалов того периода само представление о социализме как способе производства и воспроизводства действительной жизни имело неполное и искажённое научное понимание. И это сыграло отрицательную роль во всей перестройке, начиная с самой «гласности», ибо нацеливало на ложные ориентиры, а, следовательно, отталкивало самых стойких сторонников социализма и, дезориентируя прочих, по сути, формировало ряды «невольных противников» социализма. Это в свою очередь усиливало и позицию открытых противников социализма, ибо во многом отражало и повторяло их позицию и лозунги …

Вот один из характерных примеров. В докладе ХХУ11 съезду говориться:

«Пора преодолеть и предубеждение относительно товарно-денежных отношений, … напротив, здоровое функционирование товарно-денежных отношений на социалистической основе способно создать такую обстановку, такие условия хозяйствования, при которых его результаты всецело зависят от качества работы коллектива …».

Однако напомним, ещё раз, что вопреки основам марксизма на повестку дня было поставлено загадочное «здоровое функционирование товарно-денежных отношений» на некой, так и не прояснённой, - «на социалистической основе». Вероятно, подсознательно, имелся ввиду, так называемый, «социалистический рынок», что так близко к магической силе абракадабры «социалистический капитализм», делающей из документов съезда «бумажного тигра». И это несмотря на то, что именно «товарно-денежные отношения» есть главный механизм капиталистического способа производства, что «хозяйственный расчёт», как экономический расчёт, есть капиталистический расчёт.

Тогда как социалистический (функциональный) способ производства, согласно Полилогии, характеризуется следующими атрибутами, соответственно: механизм взаимодействия агентов производства «соисполнение» и «план»; базовый объект производственных отношений и отношений собственности – «технологии, функции»; материально-знаковые отношения – «документы, статусы»; и, вместо элементарного капиталистического явления «товар», - «работа (функция)», а вместо капиталистического «хозрасчёта» (экономрасчёт) - социалистический «технорасчёт». При этом доминирующие производственные отношения есть «функциональные», а доминирующие отношения собственности - ограниченные (не обобществлённые) группо-иерархические отношения собственности по поводу «технологий, функций, работы». При капитализме же доминируют частные отношения собственности на «средства производства».

И вот здесь, «гласность», прямо и опосредовано ознакомившая страну с документами и материалами пленумов и съездов КПСС, «внедрившая» в сознание граждан «здоровое» «функционирование товарно-денежных отношений», сыграла свою отрицательную роль. Это проявилось в фактическом отрицании «собственных основ социализма» и популяризации капиталистических принципов хозяйствования, о которых советские поколения, можно сказать, уже забыли и думать. В результате суть социализма оказалась искажённой, и, в условиях критического состояния общественного развития и активного «брожения» мысли, произошло укрепление антисоциалистических сил.

В этой связи А. С. Шушарин пишет:

««Воспитанные» управленческим фетишизмом ли­нейной формы (социализма – ХАТ) десятки тысяч «Лассалей» спят и видят «простые идеи», с которыми можно ангажироваться у начальства или в га­зете у толпы, что по сути почти одно и то же, рвение во власти. Об этом писал уже Аристотель, называя первых льстецами, а вторых демагогами, одинаково обретающими огромную силу соответственно у тиранов или демократии. Ну разве не видно, что ни у одной партии, движения, кандидата и пр. нет «за душой» абсолютно ничего интеллектуально соразмерного ситуации в стране и на пла­нете. Так что «отпущенные на свободу» упомянутые «Лассали» и выкинули весь безумный примитивный хаос. Колоссальный потенциал активности (в отсутствии которого, кстати, ложно упрекают носителей советского менталитета), без намеков на обнов­ленную идеологию, прорвался или оказался канализированным (выражение В. Богачева) в бешенство рыночного примитивизма и вообще хаотизирующей деструкции».

Священная индивидуальная «свобода слова» легко обернулась свободой всеобщей гибели – крахом социализма СССР и единства страны.

Как видим, по оценке А. С. Шушарина, именно «гласность» посредством «отпущенных на свободу «Лассалей»» и «выкинула» весь последующий «безумный примитивный хаос». В своей работе Полилогия он неоднократно подчёркивает, что во всей своей атрибутике социализм («функциональная» ЧЭФ линейной формы) на порядок сложнее «одномерного капитализма» как способа производства жизни. К сожалению многие из элиты и 19 миллионной партии коммунистов СССР уподобились «простоидейным Лассалям».

Гласность оказалась бесплодной, ибо новая идеология, подобная «необиблейской мифологии», «едва ли разумно возможна без революционного научного обеспечения и синтеза», чего, к сожалению, на тот момент и не было. Всё ограничилось «бумажным выкидышем», - выдвинутой в 1990 году программой Шаталина-Явлинского «500 дней» («программа 500 дней»). Это, режущее слух, пишет А. С. Шушарин, - «название программы вырастало не в вакууме, а во вполне определённой политической атмосфере, скажем буйного нетерпения. «Идеократический» строй культуры, вероятно, тогда был просто неспособен на сколько-ни­будь продолжительный символический раздрай, свойственный перестройке. Сама идеология (социальное мышление, язык), конечно, хаотизировалась, раскалывалась, менялась даже деструктивно относительно медленно, но символьно-вокабульный «холизм» (иерархия духовных ценностей – ХАТ) и по крайней мере внешние слои массового сознания, видимо, долго не могли допустить пустоты или неопределенности, в том числе в эмблематическом пространстве».