Полилогические истоки плановой системы советского социализма, часть1. - Мои статьи - Каталог статей

Полилогические истоки плановой системы советского социализма, часть1.

Полилогические истоки плановой системы советского социализма. Природа «точного соотношения» величин положения функций В эскизном анализе линейной формы и мы можем начать дело так: «Доминирующее … богатство обществ, в которых господствует линейная (отраслевая, плановая) форма производства, выступает как огромное скопление выполняемых в производстве функций, а отдельная функция – как элементарная форма этого богатства. Наше исследование начинается поэтому с анализа функций». А. С. Шушарин. Полилогия современного мира. (Критика запущенной социологии). Раздел второй: Экзогенная логика. – М.: Мысль, 2005. 1. Простая форма ценностного отношения и форма ценности функции В выше приведённом эпиграфе отмечается, что доминирующее богатство общества, в котором господствует отраслевая, плановая, форма производства, выступает как огромное скопление выполняемых в производстве взаимосвязанных функций. Поэтому каждая пара «соседствующих» во взаимосвязи функций на протяжении некоторого периода времени их производственного существования имеет «точное» соотношение, соответствие, которое выступает как отношение «некоторых обобщённых численностей коллективов». Эта «обобщённая численность коллективов» по каждой функции характеризует в первом приближении «положение функции» в производстве. Простая форма ценностного отношения соответствия двух соседствующих, взаимосвязанных функций имеет вид: (функция А : функция В) = (y : x) или (функция А / функция В) = (y / x). Это ценностное отношение соответствия функции А функции В следует читать следующим образом: - ценность функции А относиться к ценности функции В как y к x. В то же время на основе этого отношения соответствия можно записать следующее равенство ценностей этих функций: x × функции А = y × функции В. То есть x ценности функции А соответствует, равна y ценности функции В. Как известно, в совокупности разнородных потребительных ценностей и объектов действительной жизни, в том числе и стоимостей и «товарных тел», особенно в совокупности жизнедеятельных функций и «полезных работ», типологически многообразных и бесконечно разделяющихся на различные роды, виды, семейства и конкретные образцы продуктов и производственных процессов, проявляется общественное разделение труда. И проявляется это с самого начала существования действительной жизни, - с начала возникновения общества. Разделение человеческой жизнедеятельности, и труда, - это одно из условий исторического восходящего развития общества по сложности, а не только, как писал К. Маркс, - «условие существования товарного производства». Он бесспорно и верно подметил, что, например, на каждой фабрике труд систематически разделен, по это разделение осуществляется не таким способом, что рабочие обмениваются продуктами своего индивидуального труда. Только продукты самостоятельных, друг от друга не зависимых частных работ противостоят один другому как товары». Да, на фабрике рабочие не обмениваются продуктами своего труда, - они распределяются в соответствии с внутрифабричной технологией производства и соответствующими производственными функциями. Да, труд как единый процесс производительного труда, как пишет К. Маркс, - «систематически разделён»! А это означает одно, - единый процесс производительного труда систематически разделен на взаимосвязанные функции и технологии, которые полностью потребляются, можно сказать, фабричным производством. То есть каждая из множества взаимосвязанных функций и технологий представляет для фабричного производства несомненную потребительную ценность. И только лишь в обществе, исследуемым в «Капитале» К. Маркса, «т. е. в обществе товаропроизводителей, это качественное различие видов полезного труда, которые здесь выполняются независимо друг от друга, как частное дело самостоятельных производителей». И всё это последовательно развивается в многочленную систему, в общественное разделение труда. Вначале первой фазы эпохи индустрии это развивается в «общество товаропроизводителей» как капиталистическое общество, наполненное «частными делами самостоятельных производителей», то есть наполненное разрозненными функциями и технологиями независимых друг от друга производителей, вступающих произвольно в кратковременные связи посредством товарно-денежных отношений. Однако в ходе исторического развития производств и общества, ране упомянутые «качественно различные виды полезного труда» и прочие функции и технологии, становятся «общественным делом взаимосвязанных производителей» действующих, в целом, уже по единому плану уже одного народнохозяйственного комплекса, принадлежащего обществу как единому целому. Это означает начало второй фазы эпохи индустрии в восходящем историческом развитии общества, - это общество предстаёт как общество плановое, социалистическое. Агенты этого типа общества взаимодействуют согласованно, в соответствие с планом, то есть соисполняют свои функции; а все производственные функции и технологии соответствуют друг другу, сопряжены друг с другом. Однако простая форма ценностного отношения функций возникла с первым разделением ещё совсем не общественного разделения труда. Так, практически, любой труд, как и любая жизнедеятельность, в отличие от элементарных ходов … состоит из последовательно (или параллельно) выполняемого набора операций как некой последовательности действий (рабочих и вспомогательных ходов), представляющих в целом элементарные функции. Укрупнение или расчленение операции имеет важное производственное и жизнедеятельное значение. Так, например, расчленение операции на несколько более простых операций позволяет исполнителю лучше приспособиться к их выполнению, повысить производительность. Само же «разделение труда» и всевозможной жизнедеятельности возникло вместе с возникновением самой жизнедеятельности. Поэтому обратимся не к апополитейная первобытности, а к, можно сказать, классическому примеру политической экономии, к «робинзонаде». Так в анализе товарного фетишизма и его тайн К. Маркс, уделив всего лишь один абзац робинзонаде, вынужден был говорить, прежде всего, о «различных функциях» Робинзона и распределении между ними его «рабочего времени», в котором «заключаются все существенные определения стоимости». С нашей же стороны следует это дополнить и фразой о «все существенные определения ценности функций» как совокупности элементарных процессов жизнедеятельности, обеспечивающих само существование Робинзона, его действительной жизни. Итак, он пишет о Робинзоне: - «Как ни скромен он в своих привычках, он все же должен удовлетворять разнообразные потребности и потому должен выполнять разнородные полезные работы: делать орудия, изготовлять мебель, приручать ламу, ловить рыбу, охотиться и т. д. О молитве и т. п. мы уже не говорим, так как наш Робинзон находит в ней удовольствие и рассматривает такого рода деятельность как отдохновение. Несмотря на разнообразие его производительных функций, он знает, что все они суть лишь различные формы деятельности одного и того же Робинзона, следовательно, лишь различные виды человеческого труда. В силу необходимости он должен точно распределять свое рабочее время между различными функциями. Больше или меньше места займет в его совокупной деятельности та или другая функция, это зависит от того, больше или меньше трудностей придется ему преодолеть для достижения данного полезного эффекта. <…> Его инвентарный список содержит перечень предметов потребления, которыми он обладает, различных операций, необходимых для их производства, наконец, там указано рабочее время, которого ему в среднем стоит изготовление определенных количеств этих различных продуктов». Таким образом, даже само желание жить прямо связано с необходимостью «точно распределять своё рабочее время между различными функциями», в том числе, что очевидно, и время отдыха, сна и «на молитву». Так, например, в дневнике Робинзона, словами автора романа Даниэля Дефо, записано: «Распределил своё время, назначив определённые часы для охоты за дичью, для работы, для сна и для развлечений». Короче, речь идёт о тотальном разделении жизнедеятельности Робинзона, исходя из имеющихся 24 часов в сутки, то есть о, так называемом, «общественном разделении труда» как жизни одного человека. Иными словами, Робинзон, располагая жизнедеятельным потенциалом (трудоёмкость) в 24 человека-часа в сутки (24 часа × 1 человек = 24 чел.-час.) и 8760 человеко-часов в год (24 часа/день × 1 человек × 365 дней/год = 8760 чел.-час.), должен для своего выживания спланировать его расходование (затраты в человеко-часах) по различным функциям потребной жизнедеятельности. Очевидно, что пока он был один, то его жизненный потенциал измерялся просто временем его жизни, но как только у него появился помощник «Пятница», то их располагаемый жизненный потенциал, как располагаемая трудоёмкость в человеко-часах, увеличилась в два раза до 48 часов в сутки и до 17520 человеко-часов в год. Наконец, как пишет К. Маркс, - «Для исследования общего, т. е. непосредственно обобществленного, труда нам нет надобности возвращаться к той его первобытной форме, которую мы встречаем па пороге истории всех культурных народов. Более близкий пример дает нам деревенское патриархальное производство крестьянской семьи, которая производит для собственного потребления хлеб, скот, пряжу, холст, предметы одежды и т. д. Эти различные вещи противостоят такой семье как различные продукты ее семейного труда, но не противостоят друг другу как товары. Различные работы, создающие эти продукты: обработка пашни, уход за скотом, прядение, ткачество, портняжество и т. д., являются общественными функциями в своей натуральной форме, потому что это функции семьи, которая обладает, подобно товарному производству, своим собственным, естественно выросшим разделением труда. Различия пола и возраста, а также изменяющиеся со сменой времен года природные условия труда регулируют распределение труда между членами семьи и рабочее время каждого отдельного члена. Но затрата индивидуальных рабочих сил, измеряемая временем, уже с самого начала выступает здесь как общественное определение самих работ, так как индивидуальные рабочие силы с самого начала функционируют здесь лишь как органы совокупной рабочей силы семьи». И в этом примере «совокупной рабочей силы семьи», измеряемой количеством членов семьи, речь идёт об общественных функциях и разделении жизнедеятельности (труда) по «различным работам». Семья, можно сказать, осуществляет сложную общественную производственную функцию, технологию, оценка положения которой в первом приближении равна численности семьи. Составляющие же эту «технологию» индивидуальные функции измеряются временем «работы» каждого отдельного члена семьи. Заканчивая исследование «общего, т. е. непосредственно обобществлённого, труда» К. Маркс обращается примеру с «союзом свободных людей»: - «… представим себе, для разнообразия, союз свободных людей, работающих общими средствами производства и планомерно [selbstbewuβt] расходующих свои индивидуальные рабочие силы как одну общественную рабочую силу. Все определения робинзоновского труда повторяются здесь, по в общественном, а не в индивидуальном масштабе. Все продукты труда Робинзона были исключительно его личным продуктом и, следовательно, непосредственно предметами потребления для него самого. Весь продукт труда союза свободных людей представляет собой общественный продукт. Часть этого продукта служит снова в качестве средств производства. Она остается общественной. Но другая часть потребляется в качестве жизненных средств членами союза. Поэтому она должна быть распределена между ними. Способ этого распределения будет изменяться соответственно характеру самого общественно-производственного организма и ступени исторического развития производителей. Лишь для того, чтобы провести параллель с товарным производством, мы предположим, что доля каждого производителя в жизненных средствах определяется его рабочим временем. При этом условии рабочее время играло бы двоякую роль. Его общественно-планомерное распределение устанавливает надлежащее отношение между различными трудовыми функциями и различными потребностями. С другой стороны, рабочее время служит вместе с тем мерой индивидуального участия производителей в совокупном труде, а следовательно, и в индивидуально потребляемой части всего продукта. Общественные отношения людей к их труду и продуктам их труда остаются здесь прозрачно ясными как в производстве, так и в распределении». Как видно из приведенных примеров соотношение между продолжительностью выполнения функций прямо вытекает из той более общей и сложной функции (технологии), которая до этого разделения была единой, была единым процессом. Разделение сложной функции (труда и жизнедеятельности) в общем случае, внешне, связано лишь с заменой «одного исполнителя» на несколько исполнителей, каждый из которых выполняет такую функцию, которая является лишь частью этой сложной функции (технологии), то есть в совокупности повторяют всю туже сложную функцию. При этом увеличение мощности этой совокупной функции (технологии) автоматически вызывает пропорциональное увеличение мощности и составляющих её элементарных функций. Следует при этом заметить, что, в целом, действительная жизнь и есть та единственная функция, воспроизводство которой и есть жизнь общества. Таким образом ценностное соотношение сопряжённых функций остаётся неизменным при изменении ценности самих функций по какой-либо причине, разумеется если при этом сохраняется, остаётся неизменным, их внутреннее содержание. Исходя из простой формы ценностного отношения соответствия: (функция А : функция В) = (y : x), можно записать относительную форму ценности одной функции через сопряжённую с ней другую функцию: функция А = (y : x) × функции В. Эта относительная форма ценности, где ценность функции А выражается через ценность функции В. Здесь функция В выступает как эквивалент. Относительная форма ценности сопрягаемых функций предполагает выражение ценности одной функции через другую, то есть лишь относительно (а не абсолютно в единицах измерения (оценки) ценности. Данная простая относительная форма ценности лишь на первый взгляд есть формальное преобразование ценностного отношения соответствия, однако, очевидно, что различные функции становиться количественно сравнимыми потому, что они сведены к одному и тому же единству сравниваемых субстанций. Эти субстанции двух сравниваемых функций являются одноименными и соизмеримыми величинами, имеющими одну и ту же природу. Если как ценности, функции — это некие мощности абстрактного движения человеческой жизнедеятельности, то приведенный анализ сводит функции к некой абстрактной ценности, но не раскрывает форму ценности, отличную от их натуральной формы как функции. В то же время ценностный характер функции проявляется в её собственном отношении к другой функции. Таким образом функция A как ценность приравнивается функции B, то есть свойственная первой функции мощность жизнедеятельности (труда), приравнивается к мощности жизнедеятельности второй функции. Таким образом выражение эквивалентности разнородных функций обнаруживает специфический характер, особое основное свойство всякой жизнедеятельности, которое образует ценность каждой функции. Это есть сведение разнородных видов жизнедеятельности и труда, образующих суть разнородных функций, к тому, что есть в них общего, - к человеческой жизнедеятельности вообще, к её мощности как свойству. Человеческая жизнедеятельная сила в действии, или просто жизнедеятельность (и труд), образует (создаёт) ценность, но сама жизнедеятельность не есть ценность. Ценностью жизнедеятельность становиться в конкретном производственном движении как «предметной формы движения». В ценностном отношении одной функции (A) к другой (B) функция B фигурирует как нечто качественно одинаковое с функцией A, как движение, процесс, того же самого рода, так как это одинаковое есть ценность. Понятно, что в своей конкретике функция A – это процесс A, то есть некая потребительная ценность вида A. Функция — это не накопление человеческой жизнедеятельности (труда), как в случае производства вещей (товара), а постоянные затраты человеческой жизнедеятельной силы, и рабочей силы тоже. Следовательно, всякая функция является «носителем ценности» как уникального свойства функции, а поэтому и неотделимого от самой функции. Таким образом, в простом ценностном отношении, в котором одна функция (B) образует эквивалент другой функции (A), форма функции A выполняет роль формы ценности. Следовательно, в том ценностном отношении, в котором функция B образует эквивалент функции A, форма функции B играет роль формы ценности. Ценность функции A выражается поэтому в ценностном свойстве функции B, ибо ценность одной функции выражается в потребительной ценности другой. Как потребительская ценность, функция A, в потребительских свойствах процесса чувственно и физически отлична от функции B. Однако, как ценность, функция A подобна функции B, и воспринимается в своих свойствах ценности, «ценителями» ценности, совершенно так же, как и свойства функции B. В результате, функции A получает форму ценности, отличную от её натурально-естественной процессовой формы. Количественная определённость относительной формы ценности функции Несколько слов о количественной определённости относительной формы ценности функции. Всякая функция, ценность которой требуется выразить, представляется в производстве или через время её выполнения в течении суточного (или годового) календарного периода времени и количества исполнителей, одномоментно участвующих в этом процессе, или через время её выполнения в течении этого календарного периода и объём выполненных работ в соответствующих единицах измерения произведённой «продукции». В любом варианте речь идёт о определённых, количественных, затратах человеческой жизнедеятельности (труда). Часто в этих целях, особенно в прикладных задачах, используется такая единица измерения как, например, человеко-часы. Поэтому в ценностном отношении функции A к функции B, функция вида (A) не только качественно отождествляется с функцией (B) как ценностной субстанцией вообще, но и с определённым количеством ценности функции В. В частности, например, в последней записи, - функции A приравнивается определённое количество ценностной субстанции, или эквивалента, в количестве, равном: (y : x) × функции В. То есть оба эти объёма функций вида (A) и (В), содержат равные количества мощности жизнедеятельности (труда) или равновеликие трудозатраты, оцениваемые трудоёмкостью исполняемых работ (трудозатраты) в единицу времени. Функция A обнаруживает свое собственное ценностное бытие тем, что функция В, не принимая никакой формы ценности, отличной от её процессовой формы движения, приравнивается к функции A. Этим демонстрируется ценностный факт относительного равенства бытия функции A и функции В, равенства, устанавливаемого посредством коэффициента (y : x) для функции В. Поэтому эквивалентная форма всякой функции есть форма непосредственного приравнивания к другой функции. Однако, так как функция В занимает место эквивалента в выражении ценности (для функции A), то сама величина ценности функции В не получает никакого выражения, ибо используется исключительно только в данном выражении как ценностном уравнении с определённым количеством данной функции (В). Таким образом эквивалентная форма функции не содержит никакого собственно количественного определения ценности как таковой. С другой стороны, относительная форма ценности функции, например, функции A, выражает её ценностное бытиё как нечто совершенно отличное от её потребительской субстанции и свойств, в данном случае как нечто подобное функции В, в целом это указывает на то, что за этим подобием скрывается некоторое общественное отношение. В то же время это означает и то, что данная функция В как таковая выражает ценность, а, следовательно, и сама, по своей природе, обладает формой ценности. Отсюда возникает загадочность эквивалентной формы, поражающая современника тогда, когда эта форма предстаёт перед ним в виде «статусов», о которых в сжатой форме скажем ниже. Сущность функции, служащей эквивалентом, выступает как воплощение мощности абстрактной человеческой жизнедеятельности (труда) и при этом является проявлением определённой полезной, конкретной жизнедеятельности. То есть, эта конкретная жизнедеятельность становится выражением абстрактной человеческой жизнедеятельности, его мощности. И в этом качестве особенность эквивалентной формы состоит в том, что эта конкретная, частная, жизнедеятельность (труд) становится формой своей противоположности, - становится жизнедеятельностью в непосредственно общественной форме. Итак, качественно ценность функции A выражается в свойстве (способности) функции B непосредственно, напрямую, сравниваться с функцией A. Численно (количественно) ценность выражается в возможности установления (выявления!) определённого количественного соответствия сопряжённых во взаимодействии между собой функций A и B в неком объединяющем их процессе. Иначе, - ценность функции получает «самостоятельное» выражение, когда она предстаёт в сопряжении, в сравнении, с другой функцией, то есть в ходе установления соответствия этих функций. Таким образом функция есть потребительная ценность, или потребляемый (используемый) процесс, и другое, отличительное, - просто «ценность». Эта двойственная природа функции проявляется тогда, когда её ценность получает собственную, не натурально-естественную, форму, то есть в установлении соответствия, сопряжения, с другой функцией. Если функция рассматривается вне простой формы, изолированно, то это простой формы просто и нет. Форма ценности функции, или выражение ценности, обусловлены природой функциональной ценности. Через ценностное отношение двух сопряжённых функций, в котором одна функция есть функция A, ценность которой выражается, играет роль потребительной ценности, а другая функция B есть функция, в которой ценность соответствия выражается, и которая играет роль ценности соответствия. Таким образом, простая форма ценности функции есть простая форма проявления заключающейся в ней противоположности потребительной ценности (работы) и, просто, - ценности. Очевидно, что простая форма ценности не позволяет непосредственно количественно представить ценность, оценить, как некой формы «положения функции», которая, как уже ранее по тексту и с опережением, связывалась с некоторыми обобщёнными численностями коллективов, осуществляющих эту функцию. Дальнейшим развитием простой формы ценности функции является полная, развёрнутая, форма ценности.
Категория: Мои статьи \| Добавил: pol (12.10.2018)
Просмотров: 586 \| Теги: функция, социализм

Всего комментариев: 0

ПОЛИЛОГИЯ